Поскольку Беннахи возвышается на 1000 футов над окружающей ее сельской местностью, гора видима со многих мест, которые я посещала вместе с Аланом. Она стоит, черная и молчаливая, доминируя в окрестном ландшафте. Вершина Мивер Тэп, вторая по высоте, наиболее заметна, так как земля здесь отступает более резко, чем у более высокой Оксен Крэйг. Хотя Алана можно было довольно справедливо охарактеризовать как страстного поклонника «69 мест, где надо побывать с мертвой принцессой», он считал текст несовершенным из-за того, что единственной посещенной автором вершиной Беннахи была Мивер Тэп, да и то им был выбран легкий маршрут. Мы решили отдохнуть денек от проверки работы Каллана на правдивость, поэтому Дадли находился внизу в машине, пока мы исследовали гору во всей ее протяженности. Нашей первой вершиной при восхождении стала Мивер Тэп как наиболее популярная и самая посещаемая из всех, к тому же нам уже знакомая. Расстояние между Мивер Тэп и Оксен Крэйг – около мили с четвертью. С Оксен Крэйг открывается наиболее пространный вид, и хотя день был не слишком ясный, мы легко определили многие отдаленные горные вершины. Едва виднелись слегка покрытые снегом Лохнагар, Бен Авон, Бейнн а’Бхуирд и Бен Райннес, тогда как Маунт Кин, Морвен, Клохнабен, Маунт Бэтток, Хилл оф Фейа, Бэк оф ве Габрах, Тэп о’Ноф и многие небольшие холмы были хорошо различимы, поскольку находились на более близком расстоянии. Когда мы достигли Оксен Крэйг, начался кратковременный ливень, но небо вскоре прояснилось.

Ниже Гарбит Тэп, на полпути между вершинами, которые мы посетили, но немного к югу, находится старая заброшенная каменоломня и примыкающая к ней развалившаяся хижина. В течение ряда лет в XIX веке это было жилище Уильяма Джемисона, известного в округе как «Горный Ворон» о’Беннахи. Джемисон был изгоем общества, неприкасаемым и настолько хорошо играл роль призрака для всех местных детей, что через какое-то время его слава распространилась за пределы местной округи. Мы спустились к Бичес Велл, затем обогнули подножие горы и вернулись к машине. После всех наших блужданий по Беннахи мы проголодались, так что бросились назад в Абердин по А96. Припарковав машину на улице рядом с домом Алана на Юнион-Грув, мы миновали короткое расстояние до «Паппагаллос» на Холборн-стрит. Там нет ничего, кроме легкой, но превосходно приготовленной итальянской закуски для разжигания страсти, так что за кофе мы решили отправиться на Юнион-Грув и основательно поебаться.

Квартира Алана превратилась в настоящую пустыню по сравнению с первым моим ее посещением. В спальне больше не было никаких книжек. Вся мебель была вывезена, одежда, которая еще осталась, была свалена в кучу в углу. Кровать тоже отсутствовала, только матрас на полу с одеялом из грубой ткани, наброшенным поверх. Алан прошел на кухню, чтобы принести немного виски, и через какое-то время вернулся с бутылкой. «Лапроэг» был поставлен на пол, и моя любовь склонилась надо мной, как тени в сумерках, окутывающие милую деревушку. Его розовые конечности, казалось, парили в небесно-голубом свете. Я протянула вверх руки и сказала любимому, как это восхитительно – быть с ним сейчас. Я чувствовала его славные руки, ощупывающие губы моего трепещущего органа. Я расставила бедра и подняла зад, прошептав, что он должен почувствовать мою пизду, как горяча она в своем нестерпимом желании его хуя. Его пальцы нежно щекотали меня, но я хотела именно его член, засаженный до самого своего основания в мое девичество.

Алан перевернул меня и лег мне на спину. Он натянул повязку на мои глаза, затем откинулся назад, чтобы осушить свой стакан. Потом поднял мою голову и влил виски мне в горло. Я уже не видела его, но могла чувствовать руку, обвившую меня, и его теплое тело, прижимающееся ко мне. Он сунул свой огромный и крепкий член в мою руку. Пропустив головку сквозь пальцы, я отогнула назад мягкую крайнюю плоть. Я чувствовала ее предел своей рукой. Я попросила Алана войти в меня, рывком потянув его конец к моей пизде. Сказала ему, что страстно желаю проникновения и что моя пизда горит от желания. Я чувствовала, как головка трется между моими влажными губами. Я чувствовала, как она вжимается в возбужденное разгоряченное отверстие. Я приподнялась, и он скользнул внутрь. Я слабо вскрикнула от удовольствия, когда он вошел в мой орган, растягивая каждую пропитанную соками складку и чувствительный сгиб увлажненного прохода. Его хуй казался по ощущениям большим, чем обычно, и я задыхалась в полном восторге от того, как Алан трахал меня, потому что он довольно редко обращался со мной так грубо.

Он с безудержной энергией еще раз всадил в мой домик свой член и с низким стонущим криком выстрелил в меня потоком горячей спермы. Я почувствовала, как моя пизда наполняется ею. Я знала, что она покрылась пузыристой корочкой по краям. Я провела рукой по Алану. Он стал больше и тяжелее с тех пор, как мы трахались в последний раз. Его кожа была не такой мягкой, какой я ее помнила. Затем Алан (по крайней мере в тот момент я все еще верила, что этот мужчина – Алан) поднялся. Он удалился, и затем уже действительно Алан обнял меня. Позже я выяснила, почему он так долго ходил за виски. Он привел одного студента, огромное животное, жившее внизу. Студент прятался рядом со спальней, пока Алан не завязал мне крепко глаза, затем тихо проскользнул внутрь и занял место моего любовника. Осознавая более или менее, что должно было случиться, я почувствовала себя еще более распаленной, чем обычно, когда Алан ткнулся своим концом в мой мокрый лобок. Я завопила, чтобы он перестал тереться о мой кустарник и оттрахал меня со всей силы. Он подчинился моим приказаниям, и спустя несколько минут мы оба кончили. Внутри меня все было еще раз залито спермой. Алан поднялся и налил нашему гостю стакан виски. Я откинулась назад на подушку и через несколько мгновений уже спала.

В ту ночь мне снилось, что повсюду вокруг меня холмы, их гордые вершины украшены величавыми деревьями, а внизу – скромная долина, раскинувшаяся рядом с живописной серебряной рекой, луга, изумрудные от всевозможных цветов и зарослей, покрытых приятной тенью, радующее глаз множество порхающих птичек, насвистывающих веселые мелодии. На пастбищах в безмятежном спокойствии паслись овцы, и очаровательные ягнята блеющей ораторией провозглашали мир и блаженство этой Аркадии. Мальчик-пастушок играл на волынке так, как будто он никогда не состарится. Молодая пастушка вязала и пела, ее голос успокаивал ее руки, и они соединялись в одно целое время с прядями небесной музыки. Дома в этой долине располагались на расстоянии друг от друга, невозможно было найти двух домов, стоящих бок о бок, однако их обитатели были всегда готовы помочь друг другу. Ощущение одиночества и утонченной дикости. Живописность этого места заметно контрастировала с черной величественностью Беннахи, чей розовый гранит быстро темнел, открытый разнообразным стихиям.

Глава 9

Я ПРОСНУЛАСЬ, обнаружив, что меня насилует Дадли, а может быть, Алан разбудил меня, когда помогал своей чревовещательской кукле симулировать изнасилование. Огромный дилдо был привинчен к паху Дадли, и Алан пытался вставить его в мою мармеладку. Я завопила, но он положил руку мне на лицо. Вскоре у меня во рту оказался кляп. Я сопротивлялась, но Алан, исполненный решимости заставить Дадли сделать свое дело со мной, привязал мои конечности к четырем углам матраца. В какой-то момент Алан схватил короткий кнут и принялся бить меня. После этих стимуляций отросток Дадли легко скользнул внутрь меня. Я не помню, когда впервые призналась Алану, что имела фантазии об изнасиловании меня куклой, но он выслушал очень внимательно, и та благожелательность, с которой он угождал моим сексуальным потребностям, была очень приятной. После того как Дадли опробовал в действии свое отделяемое приспособление, Алан поднес свои влажные губы к моей разгоряченной пизде, словно поклонялся ей. Он обработал языком распухший клитор и вставил два пальца в мою матку. Затем он впился зубами в клитор, уже возбужденный донельзя, и оргазм огромной силы и продолжительности судорогой пронесся сквозь мое отяжелевшее тело.